за командные функции и в целом за состав и функциональность военного ведомства. Но именно парламент контролировал финансирование. С точки зрения короны, армия была организацией, связанной личной преданностью монарху и совершенно независимой от парламента. Либеральные парламентарии, напротив, считали, что их бюджетные полномочия подразумевают ограниченное право на совместное определение характера армии. Это подразумевало не только контроль за расходами, но и обеспечение того, чтобы армия отражала ценности более широкой политической культуры - именно этот последний вопрос и стал спусковым крючком, спровоцировавшим кризис Берлинского парламента в 1848 году. Для обеих сторон эти вопросы имели основополагающее значение. Вильгельм настаивал на том, что Kommandogewalt - неотъемлемый атрибут его суверенитета, а либералы считали, что сокращение их бюджетных полномочий или создание реакционной преторианской гвардии, заточенной под внутренние репрессии, сделает бессмыслицей полномочия, предоставленные парламенту по новой конституции.
В результате военно-конституционного конфликта прусская конституционная система, созданная в 1848 году, постепенно зашла в тупик. В начале 1860 года правительство представило парламенту два законопроекта: один - о реформах, другой - об утверждении средств. Вильгельм рассматривал эти законопроекты как разные по своему конституционному статусу: допустимо, чтобы парламент имел право голоса в вопросе финансирования, поскольку бюджетные полномочия были неотъемлемым атрибутом собрания. С другой стороны, он не признавал за депутатами права вмешиваться в детали самой предлагаемой реформы, которая, по его мнению, относилась к сфере его власти. Парламент ответил на этот гамбит лишь предварительным выделением дополнительных средств - как оказалось, тактически неразумный шаг, поскольку он позволил правительству приступить к реализации первого этапа реформ, хотя окончательное одобрение еще не было получено.
Среди либералов начался процесс политической радикализации. В январе группа из семнадцати депутатов откололась от основной части либеральной фракции и стала ядром новой Прогрессивной партии (Fortshrittspartei). Полагая, что более консервативный парламент может облегчить жизнь администрации, Вильгельм распустил парламент и назначил новые выборы. Новый состав палаты, вернувшийся в конце 1861 года, был еще более решительно либеральным, чем прежний, в нем было более 100 членов Прогрессивной партии. Консервативная фракция, правившая в 1850-х годах, была сокращена до пятнадцати членов. Новая палата одобрила военные реформы не более охотно, чем ее предшественница; весной 1862 года она тоже была распущена. Новые выборы в мае 1862 года лишь подтвердили непримиримость противостояния. Более 230 из 325 депутатов принадлежали к либеральным фракциям.
Среди людей, управлявших военным ведомством Пруссии, были и те, кто теперь выступал за полный разрыв с конституционной системой. Самым влиятельным из них был глава военного кабинета Эдвин фон Мантёффель, двоюродный брат министра-президента, чей консервативный реформизм сделал так много для обеспечения новой конституционной системы после революций 1848 года. Эдвин был одновременно более харизматичным и менее политически гибким, чем его кузен. Он был военным старой школы и приравнивал свои отношения с монархом к верности немецкого племени своему вождю. На современных гравюрах он изображен с прямой, гипермужественной фигурой с густыми вьющимися волосами, нижняя половина лица скрыта за живой изгородью густой бороды.9 Будучи членом военного кабинета, органа, непосредственно связанного с личностью короля, он стоял совершенно вне парламентского/конституционного порядка.
Мантёффель мог быть безжалостным, защищая свою "честь" и честь прусской армии (что, по всей видимости, он считал одним и тем же). Весной 1861 года, когда либеральный городской советник по имени Карл Твестен опубликовал статью с критикой предложенных военных реформ и нападками на Мантёффеля лично за стремление отдалить армию от народа, генерал предложил советнику выбор между полным публичным опровержением и дуэлью. Не желая терпеть унижения, связанные с отказом, Твестен выбрал дуэль, хотя и не был метким стрелком. Пуля советника пролетела мимо, а пуля генерала пробила противнику руку. Этот эпизод подчеркнул не только поляризацию, вызванную военным вопросом, но и все более грубый стиль общественной жизни в Пруссии после 1848 года.
В первые месяцы 1862 года был момент коллективной паранойи, когда крайние взгляды Мантёффеля нашли отклик среди консерваторов, близких к монарху, но послереволюционный консенсус устоял, и "великий час" генерала так и не наступил.10 Ни король Вильгельм (Фридрих Вильгельм IV умер в январе 1861 года), ни большинство его политических и военных советников не рассматривали всерьез возможность полного разрыва с конституцией. Военный министр Альбрехт фон Рун, главный архитектор предложенных реформ, предпочитал искать компромисс, который позволил бы пощадить систему, сохранив при этом суть программы реформ.11 Даже королю Вильгельму было легче представить свой добровольный уход с поста, чем думать о возвращении к абсолютизму. К сентябрю 1862 года он, похоже, был готов отречься от престола в пользу своего сына, кронпринца Фредерика Вильгельма, который, как известно, симпатизировал либеральной позиции. Именно Альбрехт фон Рун убедил короля отступить от края пропасти и принять крайнюю меру: назначить Отто фон Бисмарка министром-президентом Пруссии.
45. Отто фон Бисмарк в возрасте тридцати двух лет. Гравюра на дереве, по анонимному рисунку 1847 года.
БИСМАРК
Кем был Отто фон Бисмарк? Начнем с письма, которое он написал весной 1834 года, когда ему было всего девятнадцать лет. Его свидетельство об окончании школы было задержано, и в результате возникли сомнения, сможет ли он поступить в Берлинский университет. В этот переходный момент, вынужденный бездельничать и полный неуверенности в завтрашнем дне, молодой Бисмарк был вынужден задуматься о том, что с ним будет, если он не сможет поступить в университет. Из родового поместья в Книпхофе он написал своему школьному другу Шарлаху следующие строки:
Несколько лет я буду развлекаться, размахивая мечом над новобранцами, а потом возьму жену, нарожаю детей, буду обрабатывать землю и подрывать нравственность своих крестьян неумеренной дистилляцией спиртных напитков. Так что, если через 10 лет вы окажетесь поблизости, я приглашаю вас прелюбодействовать с легкой и изящной девушкой, выбранной в поместье, пить столько картофельного бренди, сколько вам заблагорассудится, и ломать себе шею на охоте столько раз, сколько сочтете нужным. Вы найдете здесь мясистого офицера внутренней стражи с усами, который ругается и матерится так, что земля дрожит, питает должное отвращение к евреям и французам и с вопиющей жестокостью избивает своих собак и домашнюю прислугу, когда над ним издевается жена. Я буду носить кожаные штаны, выставлять себя дураком на шерстяном рынке в Штеттине, а когда ко мне будут обращаться как к барону, я буду благосклонно поглаживать усы и немного сбивать цену; я буду выходить из себя в день рождения короля и громко его приветствовать, а в остальное время буду регулярно говорить, и каждое мое второе слово будет: "Боже, какая великолепная лошадь!12
Это письмо стоит привести так подробно, потому что оно демонстрирует, насколько ироничной была дистанция в восприятии молодым Бисмарком его собственной социальной среды -
